Бывает так, что ребенок как будто специально нарывается. Я уж и терплю, и границы обозначаю, и предупреждаю, и активно слушаю, и принимаю – а все не в коня корм, он как будто нарочно вызывающ и зол.
Мне видится, что он это делает не потому, чтобы нам насолить, а потому, что ему нужен выход. Ему бы сесть и поплакать, а он почему-то не может, и “лезет на рожон”, чтобы в результате ссоры все-таки расплакаться и выпустить из себя.
Это значит для меня, что в предыдущих отказах я струсила, избежала противостояния, заиграла-отвлекла, и у ребенка осталось гаденькое чувство, что что-то не так, но что – он понять не может, я его эмоционально обманула, и ему как будто хочется зацепиться за что-то, а он проскальзывает на моей увертливости и заглаживании, и “ищет поводы”, и “нарывается”.
Я смотрю на детей и чувствую, как в эти моменты их невыносимости им просто плохо изнутри, и так хочется пожалеть себя, а им нельзя, мы же учим их не быть нюнями. Мы на каждую фразу: “Мамаааа, я не могуууу” говорим: “Ты можешь, ты сильный”. Он сильный, он может, у него нет права на жалость к себе, поэтому он дерзит, нарывается и невыносим. Чтобы мы рявкнули, отчитали, сорвались, и ему наконец разрешено было заплакать и попроситься на ручки и запричитать “меня никто не любиииит”.
Мы не можем избежать злости и раздражения, потому, что мир никогда не соответствует нашим ожиданиям, а мы не можем не иметь ожиданий.
Мы не можем не накапливать это, потому что не всегда можем тут же выплеснуть.
И мы не можем жалеть себя постоянно, чтобы злость сбрасывать, потому что не выживем. А значит агрессия – неизбежна.
Агрессия, или “выход через злость” – это просто слезы тех, кто не умеет плакать.
Поэтому когда ребенок трудный, я себе говорю “не трусь, это надо пройти”, и иду в прямое лобовое “нет”, жертвуя правом быть хорошей. Потом глажу по спинке, пока он ругается и вопит, и сразу видно, насколько ему легче стало. Поэтому я так не люблю техники увода и отвлекания, из-за того “осадочка”, который в детях остается.
Такой парадоксальный круг: целостность и мир в душе приходит тогда, когда позволяешь злость и агрессию, а не когда бегаешь от нее. Право на злость дает другому право на злость без вины в нагрузку, исцеляет нас от накопленной желчи и обиды. Исцеленные, мы становимся сильнее и способны выдержать злость другого, не пытаясь ее заткнуть или обесценить. Тем самым исцеляя его.
Раз я осознала, что на меня совершается агрессия, ты сразу задумываешься – а зачем? И понимаешь, что человек отрабатывает что-то свое. Где-то ему неуютно. Что-то нужно доказать.
Первый принцип жизни с детьми: “Слова не важны, важно чувство.”
Вместо того, чтобы завестись и гавкнуть в ответ, у меня просто идет заметка: Нападают.
Второй принцип жизни с детьми: “У них свой путь”.
Понять и не заниматься коучингом. Так и во взрослой жизни: “У каждого свой путь. Он там со своими демонами, я со своими. Не моя работа его демонов уламывать, и не об меня ему тренироваться, чай не груша”.
