Когда дети были маленькими, они крались мимо меня со стыренной конфетой и говорили: “Мама, не видь!”. Эта фраза и была их закрытая дверь – когда доверяешь, достаточно попросить: “Не видь”, и мама послушает, и не влезет с нотацией. И я не влезала.
Возможно, многие сталкивались с подобной ситуацией: маленький ребенок делает что-то “нехорошее”, и наивно говорит маме: “Мама, не видь”.
Что он говорит? Он говорит: “Я ЗНАЮ, что то, что я делаю, тебе не понравится, но я хочу это делать, и не хочу, чтобы сейчас случилась “осуждающая мама”.
Для меня это является доказательством того, насколько для маленьких детей мы всеобъемлющи, насколько мы – их вселенная. Для него “ругающаяся мама” – это неприятная ситуация, и он просит у настоящей МАМЫ, чтобы эта ситуация не сложилась. Злая мама, непонимающая мама, отталкивающая, высмеивающая – она чужая, олицетворяющая горести маленького мира, и он плачет МАМЕ настоящей, чтобы тех мам не стало, и была только хорошая, добрая, с теплыми руками, знающая его до донышка, всегда помнящая и никогда не забывающая, что он хороший.
Как может ребенок, которому мама только что запретила что-то, весь на нее разозленный и кричащий злые гадости, потом плакать на ее руках? Это не на ее руках он плачет, он плачет на руках у теплой и мудрой настоящей МАМЫ, плачет горестно обиду к той, запретившей и несправедливой ипостаси.
Однажды пятилетний Данила стянул мой планшет. Он знал, что время игры закончено, и тихонько унес его в дальнюю комнату. Я видела, подошла к нему, мол, хватит, отдай. КАК он был возмущен! «У меня нет ничего!» – прокричал он мне в лицо, кутая вожделенный трофей в одеяло и закрывая телом. Я остановилась.
Можно было очень легко уличить сына, выловить на живца и предать посрамлению. Вырвать планшет, и прижечь пойманного с поличным и униженного сына могущественным клеймом правоты с оттенком брезгливого разочарования. Как ты мог! Маме врать в глаза! Ну, чтобы запомнил и больше не смел никогда. Тут можно даже в обморок упасть и простонать, что «Мама для тебя все, а ты! Как тебе не стыдно!»
Красной тряпкой для меня являются рассказы про детские манипуляции. Не потому что я не верю, что так не бывает – верю, я видела очень хитрых, холодных, циничных детей, но это уже скорее многое рассказывает о ключевом взрослом. В общем смысле мы все друг другом так или иначе “манипулируем”: мы всегда хотим, чтобы другой что-то делал так, как нам нравится, и это нормальная, составная часть отношений. Когда маленький ребенок плачет и тянет к маме руки – он манипулирует, он хочет, чтобы мама взяла его на ручки, и добивается этого. Но мы не называем это “манипуляцией”, мы называем это отношениями. Два человека свободно выражают друг другу свои чувства, просьбы, потребности, обиды и пожелания, и что-то из этого получается. Настоящая же, раздражающая манипуляция – это осознанно сыгранные, нечестные чувства, дабы получить желаемое.
Как ребенок учится такой, настоящей манипуляции? Известно как: “Быстро извинись”, “Обними братика”, “Поцелуй бабушку”, “Тебе должно быть стыдно”, “Быстро иди пожалей маму”, “Проси прощения”.
В мире ребенка бесконечно случаются горести в виде рассерженных мам, обиженных мам, обвиняющих мам, запрещающих мам, оскорбленных в лучших чувствах мам. И ребенок быстро учится всеми этими мамами манипулировать. Если мама орет, надо сделать глаза и сказать: “Мамочка, прости меня, пожалуйста”. Не важно, что ты чувствуешь, надо это сыграть, и орущая мама прекратится. Обвиняющую маму можно остановить: “Я так больше не буду”, и вот, она уже улыбается. Обиженная мама перестает дуться, если подойти и сказать: “Мамочка, ты самая красивая”. Умение манипулировать далеко не самая бесполезная в жизни вещь, и нам все равно периодически случается быть в шкуре всех вышеперечисленных мам. Ребенок учится на нас, как в спарринге, решать конфликты, просить, усмирять. Это жизнь.
Страшно не то, что ребенок учится манипулировать разными мамами, страшно, когда у него нет МАМЫ настоящей. Нет того, кому можно выплакать всех этих трудных злых мам и не найти еще одну, но добрую, в ответ. Когда малыш теряет это ощущение окружающей его мудрой теплой заботы, которая всегда знает, помнит и никогда не забывает, что он – хороший. Когда он один в борьбе со сложными разными мамами, и некому плакать, и некого попросить “Не видь”, нет исхода ему.
“У тебя нет планшета?” – спросила я. “Странно. Наверное, где-то еще. Пойду поищу, он мне нужен для работы”, и ушла, боковым зрением отметив, как мой сын, пряча «секрет» в одеяле, прошмыгнул в мою комнату , а потом прибежал оттуда радостный: “Мама, он в спальне!”. И я поблагодарила, что он помог найти нужную вещь.
Пока я еще ему МАМА, которая слышит его отчаянную просьбу “Не видь” – не лови меня, не унижай, не пригвождай мой поступок своим презрением, не превращайся в тех мам, с которыми так одиноко и приходится врать.
И я держусь, не превращаюсь. Я стараюсь. Всегда старалась.
“Мама, не смотри рисунки на столе, а то ты будешь ругаться”. И мама не смотрела.
