Пару недель назад я выступала в группе ФЕМОСОФИЯ: бережно о сложном с эфиром “Третий не лишний: семейная медиация в критических договоренностях”. По комментариям и вопросам этого эфира я поняла одну вещь: мы часто не представляем, в каких ситуациях может применяться медиация, и чего она может достигать. Мне показалось, что лучшим способом это показать – будут реальные кейсы. Ведь каждый из них сложен, и каждый из них достиг важного, хоть они и очень разные. Для сохранения конфиденциальности я поделюсь обобщенными историями на основании случаев из моей практики.
Служебный роман
История
Неля познакомилась Романом по работе, когда он на месяц приехал в ее страну из материнской компании для сопровождения внедрения изменений в бизнесе.
Случилась любовь, много перелетов друг к другу на выходные и отпуска, так прошло два года. Беременность дала окончательное понимание, что они хотят быть вместе. Планировали съехаться максимум через полгода после родов. Для Нели был важен доступ к врачам в ее стране и готовность квартиры Романа к жизни втроем с малышом. Но дальше роды, маленький ребенок, попытки “приезжающего папы” участвовать, усталость, одиночество, обиды, непонимание, потеря диалога, болезненное расставание с кучей невысказанных обид с обеих сторон.
Перед медиацией
Роман два года не видел своего четырехлетнего сына, очень желал этого, но сталкивался со стеной молчания. Не умея найти подход, он пытался прорваться к сыну известными ему способами – бесконечно звонил, приезжал, караулил у дома – делая этим только хуже. Ему казалось, что если он перестанет платить алименты, его услышат, с ним выйдут на диалог, он сможет донести, как хочет видеть сына. Оба были на грани: Роман подал в суд с требованием видеть сына, Неля – за невыплату алиментов. Понимая, что это безвыходный путь, Роман решил обратиться к медиации.
На момент обращения в медиацию, Неля настолько была изведена ситуацией, что видеть Романа не могла даже в скайпе. Для нее его попытки прорваться виделись совершенно по-иному – докучанием, преследованием, шантажом. Просто до аллергии. Обычно мы настоятельно рекомендуем в семейной медиации работать на общих встречах, в данном случае мы сначала провели по 2 индивидуальные встречи с каждым из родителей, чтобы сдвинуть ситуацию с мертвой точки.
В процессе медиации
Участникам удалось высказать и быть услышанными в накопленных злости и обидах, не создавая цикл ответных обвинений от оппонента. Родители вышли на конкретные договоренности и закрепили их нотариально:
- После 2 индивидуальных встреч была достигнута и выполнена договоренность про первую, спустя два года, встречу папы с сыном. Неля содействовала тому, чтобы сын предвкушал визит папы. Прогулка прошла отлично и послужила хорошим началом для последующих договоренностей.
- Закреплено финансовое обеспечение ребенка в размере 70% совместно запланированных расходов. Также достигнута договоренность, что эти цифры будут пересматриваться регулярно – каждый июль.
- Договорились про возможность Романа встречаться с сыном при приезде и видеозвонки, когда он далеко. Также начали изучение ребенком родного языка Романа с репетитором.
- Прекращены судебные процессы, инициированные обеими сторонами и обсуждены способы решения дальнейших споров, в том числе повторная медиация, если понадобится.
- Расставлены точки над ”i” в вопросе личных отношений. Это горько, но оба согласны, что их отношения завершены, и они принимают возможность появления новых партнеров в жизни друг друга и их общего ребенка.
- Признавая повышенные риски нарушения коммуникации при жизни на две страны, все договоренности прописаны максимально четко и детально, чтобы невозможно было споткнуться об формулировки.
На грани выгорания
История
У Юрия и Юлии 2 сыновей, 13 и 5 лет. Они 3 года, как в разводе.
Год назад у младшего было диагностировано РАС, – и надежда Юлии на то, что ей вот-вот станет немного легче – рухнула. Она находится на грани выгорания. Забота о детях требует бесконечной самоотдачи, жесткого режима, многих реабилитационных занятий для младшего.
Юрий же со стороны видит, что дети зажаты в тисках установленных рамок, считает опеку чрезмерной, видит, что младший на самом деле, неплохо справляется, и может намного больше, чем воспринимает Юлия. Когда дети с ним, он не готов следовать множественным инструкциям Юлии, потому что не считает их оправданными.
У Юрия уже 2 года новые отношения, он многократно инициировал знакомство детей с будущей женой. Юлия была против, и это добавляло разногласий между ними.
Перед медиацией
Юлия обратилась в медиацию изначально с имущественным вопросом. После расставания она осталась жить в квартире и возит детей на общей машине. Катать младшего сына на общественном транспорте с его сенсорной чувствительностью к шуму и скоплению людей – не вариант. Юрий переехал в совместный недостроенный дом, и проживая за городом, также нуждался в машине. С установлением диагноза, Юлия нашла школу, в которую сможет пойти младший сын, и хотела бы продать квартиру, чтобы переехать ближе к ней. Договориться и закрепить все на бумаге мешали накопленные взаимные обиды и претензии.
В процессе медиации
- удалось осознать, что на самом деле оба доверяют друг другу, как родителям. Пришли к решению вместе посетить ключевых специалистов по реабилитации младшего сына, чтобы совместно обсудить разногласия в понимании его возможностей и необходимых мер;
- обсудили правила упоминания родителями друг друга при детях “хорошо или никак”, и что важно для Юлии при знакомстве и дальнейшем взаимодействии детей с будущей женой Юрия;
- договорились о консультации риэлтора для оценки стоимости недвижимости бывших супругов и возможных вариантов в желаемом районе.
Эти шаги позволили сдвинуть ситуацию с мертвой точки и перейти к первым шагам, а после начала работы с реабилитологом и риэлтором, дальнейшие договоренности удалось достичь самостоятельно.
Семья и школа
История
Ксения и Артем когда-то были прекрасной парой – не только долгий брак и совместная дочь, но и общий успешный бизнес – языковая школа, в который каждый вложили много сил и души. Но со временем они выросли из отношений, и оба понимали, что оставаться в браке не хотят, но как выйти из него – непонятно. Они пробовали жить отдельно, Артем снимал квартиру, потом снова пробовали жить вместе, и окончательно поняли, что хотят развестись.
Перед медиацией
В отличие от многих других пар, они пришли в медиацию, уже готовые к разговору. Главной задачей было развестись аккуратно – без травм для дочери и потерь для бизнеса.
В процессе медиации
Артем и Ксения поставили общие цели и обсудили, что можно сделать сообща для них. Здесь общей целью был не раздел “кому больше”, а желание нанести минимальный ущерб.
Так, в решении как быть со школой, вместо решения, кто должен уйти, а кто остаться, мы пришли к варианту открыть вторую школу в другом районе. Обсудили сроки, оптимальный и максимальный бюджет, и какие сотрудники могут остаться в распоряжении обеих школ (некоторые преподаватели, PR-менеджер и бухгалтер). Как будут решаться споры при конфликте интересов и кто ищет замену какому сотруднику в своем бизнесе, когда совмещение прекратит быть взаимовыгодным.
Артём был настроен добиваться проживания дочери 50/50 неделя-через-неделю с каждым из родителей. Ксении же было важно, чтобы переход к такому формату был не немедленный, а постепенный, в течение 6-12 месяцев. Она предлагала начать с 2 вечеров в неделю и одного выходного, поскольку до развода уход за дочерью был почти полностью на ней, и она боялась, что дочь не готова к таким резким переменам.
Ситуация осложнялась достаточно обычной в таком случае проблемой: Дина, их дочь, каждому из родителей говорила, что хочет больше времени проводить с ним, а с другим из родителей ей плохо. С этим мы сталкиваемся в 90% медиаций, и понимаем, что это нормально, что это вот такой способ ребенка “поддержать” родителей. Реальность ребенка нельзя отрицать, хоть для родителей это 100%-ная ловушка.
Поскольку этот вопрос никак не удавалось решить путем переговоров, оба родителя согласились в том, что им важно, что по этому поводу думает и чувствует Дина.
Я как медиатор не назначаю встречу с ребенком, если нет уверенности, что родители готовы принимать в расчет его мнение и чувства – ведь иначе мы еще больше подорвем доверие ребенка. Чтобы избежать такой ситуации, я в личной встрече с каждым родителем выясняю, каково им будет, и что они будут делать, если вдруг выяснится, что ребенок хотел бы совсем поставить встречи на паузу. Или что хотел бы полностью жить с другим родителем. Смогут ли они учесть это? Смогут ли принять? И, главное, смогут ли не допрашивать ребенка после этого вопросами “почему” и “чем тебе со мной не так”, не давить на него?
Часто родители не готовы, и я это вижу, и тогда консультация с детьми не проводится. Нет ничего хуже, чем поставить ребенка в уязвимое положение, и мы этого избегаем всеми силами. Но если родители готовы услышать и принять, что скажет ребенок, то у консультации медиатора с ребенком – столько огромных плюсов.
После индивидуальной конфиденциальной встречи медиатора с Диной она разрешила поделиться с родителями информацией о том, что:
- очень любит их обоих, и не хочет, чтобы они ссорились из-за неё;
- она не хочет, чтобы родители разъехались, но если они всё-таки будут жить отдельно, она хочет остаться жить с мамой, при этом видеть папу каждые выходные и чтобы папа водил её на секции (каждый вторник, четверг и субботу), на выходных хочет ночевать у папы. Просит выбрать кровать для неё вместе с ней. И она не против оставаться с папой дольше на каникулах, если сможет звонить маме. Также она хотела бы, чтобы папа рассказывал ей сказки на ночь по видеосвязи.
- она бы хотела иметь возможность сама звонить папе (или маме, когда с папой) по первому желанию.
- у нее много вопросов о том, сможет ли она ходить в ту же школу, будет ли папа поздравлять ее с днем рождения, будут ли к ней приезжать двоюродные сестры, сможет ли папа рассказывать ей на ночь сказки, поедут ли они все вместе отдыхать, почему они не хотят жить вместе, как раньше.
Слова Дины были очень внимательно восприняты родителями, и они решили начать свои действия с формата, который она предложила, с целью постепенного перехода на более длительное время проживания дочери с папой. Сейчас пара находится на этапе воплощения договоренностей. Запланирована пост-медиационная встреча через полгода после завершения медиации для сверки ситуации и внесения корректировок согласно новых обстоятельств.
Идеальные ли это решения?
В каждом есть свои минусы и риски. Но это лучшие решения, которые были доступны, и они точно лучше, чем тупик взаимных обид и боли, которые поражают не только партнеров, но и детей и близкий круг.
Все ли подобные ситуации могут быть успешно разрешены в медиации?
Накопленный опыт семейной медиации показывает, что вероятность успеха определяется не столько сложностью ситуации, сколько готовностью участников двигаться дальше. В истории Юлии ресурсов и сил у нее было не так много, однако была высокая готовность к изменениям, и это позволило прийти к договоренностям в кратчайший срок.
Иногда сложности, с которыми бывшие супруги или члены семьи приходят в медиацию похожи, но решения всегда разные, и именно в этом ценность семейной медиации. Она не предлагает шаблона, она помогает увидеть совместные ценности, сформулировать значимые цели для каждого – именно такие, какие каждая семья сама для себя находит. Ведь лучшими экспертами нашей жизни являемся мы сами.
