Есть такая теория Sexual Economics Theory, которая рассматривает все наши интимные отношения через оптику экономической транзакции обмена ресурсами. Женщина выдает доступ к сексу, конкурируя с другими женщинами внешним видом, чтобы получить мужчину с наибольшим материальным ресурсом, а мужчина конкурирует с другими мужчинами за ресурсы, чтобы иметь доступ к максимально высокоранговым партнерам.
Все в этой теории казалось бы вполне логично, кроме того, что это лишь один из видов узкой оптики, вовсе не единственный, и далеко не полный.
Мы тут в очередной раз в нашей группе ФЕМОСОФИЯ: бережно о сложном бережно ломали копья над супружеской изменой. И один из взглядов на измену базируется на идеях:
- увода ресурсов из семьи;
- нарушения договоренности.
И тот, и другой взгляд принадлежат скорее оптике экономики и контрактного права. И это совершенно неудивительно, ведь изначально брак как институт сформировался в виде экономического договора, в котором муж брал на себя задачи по обеспечению, а с жены за это причитался супружеский долг. И многие века, несмотря на серенады прекрасным дамам и сонеты потерянной любви, принудительность секса в браке для женщин не ставилась под сомнение.
Идея брака как свободного союза двух сердец на основе романтической любви и взаимного желания родилась не так давно, но сейчас она является ведущей в нашем обществе. Истребование супружеского долга постепенно переквалифицируется в изнасилование, мы ищем химии, желания, и “сердцу не прикажешь”.
И вот тут новая реальность отношений на основе свободной воли, автономности и права на собственное тело и собственную сексуальность никак не втискивается в прокрустово ложе контрактного права времен феодального крепостничества.
Наша сексуальность – более не “ресурс”, на который имеет право супруг, и который мы не имеем право “отдавать просто так” другим.
Никто не обладает имущественными правами на чужое тело, чужой секс, чужой оргазм, чужие чувства.
Мы не можем “договориться на берегу” всегда любить и хотеть только одного человека, просто потому, что невозможно заставить себя ни любить, ни хотеть кого-то, даже если надо для дела. Любое такое обещание недееспособно по своей сути.
А если вы не имеете права истребовать, чтобы другой любил и хотел только вас, и не любил и не хотел никого иного, можете ли вы истребовать, чтобы он свое “любил” и “хотел” никак не реализовал, даже если очень захочет?
Теоретически, человек может себя заставить делать или не делать. Может насилуя себя заняться сексом с нежеланным, и может насилуя себя не заниматься сексом с желанным. Чем требование “не спи с ней, потому что мне будет плохо” отличается от “спи со мной, потому что мне будет плохо?”. И то и другое – это требование к человеку поступить не исходя из собственного желания.
Намеренный запрет на секс или отказ в сексе, кстати, входит в список действий под юридическим термином coercive control – контроль через принуждение. Пока он распространяется на отношения супругов, что предполагает, логически, право на секс в браке. Но права на секс, как известно, не существует.
Если мы остаемся на гуманистических позициях, признающих суверенное право каждого на его тело и автономию решений с этим телом связанных, то “верность” в браке не может оставаться предметом договора, так как истребовать ее – значит нарушить суверенную автономию другого.
Верность может быть только даром, преподносимым по свободной воле и собственному желанию, снова и снова.
А дар, как известно, не может иметь оплаты, не может быть взыскан или обещан.
Такие дела.
